Слова словами, но давайте проследим, как же реально действовали укрепления. Конечно есть прекрасное произведение псковского летописца "Сказание о прихождение Стефана Батория на град Псков", но лучше всего это можно увидеть у Карамзина в его "Истории государства Российского". В ней удивительнейшим образом описана осада города войсками Стефана Батория в 1581 году. Эта осада в истории Пскова взята не случайно: город остановил "непобедимую" армию, захватившую пол Европы и спас всю страну! Вот что пишет Карамзин об этом: "Да будет древний град Ольгин неодолимую твердыней для врагов, да спасется и спасет Россию!". Итак, 18 августа, узнав о том, что ворог взял Опочку, Красный, Остров и на берегах Черехи разбил легкий отряд нашей конницы, воеводы зажгли предместье (еще один пример того, что все, находящиеся за стенами города было обречено на уничтожение) и велели звонить в осадный колокол. Так началась достопамятная осада Пскова…

26 авгусста неприятель начал окружать город, а 1 сентября копать борозды (или рыть траншеи) вдоль реки, прикатил туры, сделал осыпь. Псковские воеводы видя опасную работу решили укрепить крепость, и заложили новые внутренние укрепления, деревянную стену с раскатами. 7 сентября, на самом рассвете, устроив бойницы неприятель открыл огонь из двадцати тяжелых орудий; громил стены между воротами Покровскими и Свиными, и на следующий день сбил их в разных местах. Когда король обвил своим воеводам о проломе, они, обедая в его шатре, ответили ему: "Государь! Мы будем ныне ужинать с тобою в замке Псковском". Но благодаря осадному колоколу город уже знал о беде, и весь люд бросился на защиту пролома, а войны встали между разрушенной каменной и недостроенной деревянной стенами. Атака была жестокой, но все таки 8 сентября осталось в истории славнейшим днем для Пскова.

"Невзирая на жестокий огонь городских бойниц, неприятель по телам своих достиг крепости, ворвался в проломы, взял башню Покровскую, Свиную и распустил на них знамена королевские, к живейшей радости Батория, смотревшего на битву с колокольни Св. Никиты Мученика (в полуверсте от города). Поляки в отверстия стен резались с гражданами, с детьми боярскими и стрельцами; из башен, занятых венграми и немцами, сыпались пули на россиян, слабеющих, теснимых". Но тут князь Шуйский, раненый, сходит с коня, удерживает отступающих, показывает им образ Богоматери и мощи св. Всеволода-Гавриила, несомые иереями из Троицкого собора. "Россияне укрепились в духе; стали непоколебимо - и вдруг Свинская башня, в решительный час ими подорванная, взлетела на воздух с королевскими знаменами… ров наполнился трупами немцев, венгров, ляхов; а к нашим приспели дружины воинов из дальних, безопасных частей города: все твердо сомкнулись , двинулись вперед, воскликнув: "не предадим богоматерь и Св. Всеволода!" - дружным ударом смяли изумленных врагов, вытеснили из проломов, низвергли с раскатов. Битва закончилась лишь ночью, так как Баторий посылал все новые и новые войска. Вернувшись в город с радостным известием послали гонца в Москву, велели лечить раненных, которых было 1626 из государственной казны, убитых же было 863. У неприятеля погибло около пяти тысяч, почти восемьдесят знатных военноначальников, в том числе и уважаемый Баторием Бекези, были взяты в плен.

На следующий день Баторий вышел к своим войскам, и сказал что Псков необходимо взять любой ценой, осенью или зимой, а к осажденным он отправил стрелу с посланием, в котором говорилось: "Дальнейшее кровопролитие для вас бесполезно. Знаете, сколько городов завоевано мною в два года! Сдайтесь мирно: вам будет честь и милость, какой не заслужите от московского тирана, а народу льгота, неизвестная в России, со всеми выгодами свободной торговли, некогда процветавшей в земле его. Обычаи, достояние, Вера будут неприкосновенны. Мое слово закон. В случае безумного упрямств гибель вам и народу!". Воеводы ответили ему: "Мы не жиды: не придаем ни Христа, ни царя, ни отечества. Не слушаем лести, не боимся угроз. Иди на брань: победа зависит от Бога". Они спешили доделать деревянную стену, защитили ею пролом, выкопали ров между ними, оставили острый частокол, и пять дней отражали все нападения врага. Бодрость защитников города возрастала: осаждающие слабели, терпя ненастье, иногда и голод; роптали; не смея винить короля винили воеводу. Баторий велел рыть землянки, запасаться порохом и делать подкопы. Но князь Шуйский от перебежчика узнал о подкопах и захватил некоторые. Остальные осыпались сами. И Баторий решился на еще один штурм крепости…

"28 октября, при ужасной пальбе всех литовских бойниц, королевские гайдуки устремились от реки Великой прямо к городу с кирками и с ломами; начали между угольною башнею и Покровскими воротами, разбивать каменную стену, прикрывая себя широкими щитами; лезли в отверстия и хотели сжечь деревянные укрепления. Россияне удивились, но в несколько минут истребили сих баториевых смельчаков: лили на них пылающую смолу, кидали гранаты (кувшины с зельем), зажигали щиты; одних кололи в отверстиях, других били камениями, из ручниц, самопалов: немногие спаслись бегством. В следующие пять дней пальба не умолкала; оказался новый пролом в стене, от реки Великой, и Баторий (2 ноября) хотел в последний раз испытать счастье приступом. Литовцы густыми толпами шли по льду реки, сперва отважно и бодро; но вдруг, осыпанные ядрами из крепости, стали, замешались. Напрасно воеводы Стефановы, разъезжая на конях, кричали, махали саблями, даже секли робких: второй сильный залп обратил в бегство и воинов и воевод, в виду короля!". "К умножению Баториевой досады, голова стрелецкий, Федор Мясоедов, с свежею, довольно многочисленною дружиною сквозь цепь неприятельских полков открыл себе путь и вступил в славный Псков, к несказанной радости его защитников, неутомимых в мужестве, но уменьшенных числом". После этого Стефану ничего не оставалось делать, кроме как снять длительную осаду и отступить.

Но на этом не заканчивается славная история земли псковской… Вот что об этом сказано в "Истории государства Российского": "Сего мало! Чтобы каким-нибудь легким завоеванием ободрить унылую рать свою и потешить корыстолюбивых наемников, Баторий хотел взять, в пятидесяти километрах от Пскова, древний Печерский монастырь, в 1519 году обновленный, украшенный великокняжеским дьяком Мунехиным и с того времени славный чудесами исцеления для набожных, богатыми вкладами, красотою зданий. Там, кроме монахов, находилось для защиты каменных стен и башен 200 или 300 воинов, которые, имея отважного вождя, Юрья Нечаева, беспрестанными нападениями тревожили подвозы литовские. Витязь Георгий Фаренсбах с немцами и воевода королевский Борнемисса с венгерскою дружиною, приступив к монастырю, требовали немедленной сдачи; но добрые иноки ответили им: "Похвально ли для витязей воевать с чернцами? Если хотите битвы и славы, то идите ко Пскову, где найдете бойцов достойных. А мы не сдаемся". Монахи еще лучше действовали, нежели говорили: вместе с войнами, с их женами и детьми, отразили два приступа; взяли молодого Кетлера, герцогова племянника, и двух знатных ливонских сановников". Так закончилась достопамятная осада Пскова.

Эта осада наглядно показывает, как хорошо был укреплен город и его пригороды. И ни разу! не пал перед неприятелем в бою. Лишь раз ворог завладел городом, да и то из-за предательства воеводы Твердилы Иванковича. Псковская крепость всегда была и остается непобедимой крепостью, непоколебимой твердыней для врагов.